Н.С. Кетегенова

---

"МЫ ВСЕ РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА"
(Л.Н.ТОЛСТОЙ)

Детство... Золотая пора... Можно без преувеличения утверждать, что у каждого человека каким бы оно у него не было в действительности - беспечным или трудным, полным лишений и невзгод - в памяти остается лучезарным и вспоминается светло. Возможно, это происходит оттого, что в детстве человек развивается и растет не только физически и умственно, но и нравственно и эстетически. Именно в эту пору мир для него "распахивается" разнообразным и многоцветным. А если еще посчастливилось родиться в семье одаренных и духовно щедрых людей, ребенок может унаследовать не только их дар, но и с детства духовно расти. Такое счастье выпало мальчику, родившемуся в семье потомственных акынов, певцов и домбристов. Этим мальчиком и был Еркегали Рахмадиев, ныне известный в республике и за ее пределами талантливый композитор, народный артист Советского Союза и Казахстана, лауреат государственной премии КазССР, профессор.

Еркегали Рахмадиев родился 1 августа 1930 года в девятом ауле (позже аул "Мэдениет") Чубартауовского района Семипалатинской области в семье даровитого акына, домбриста Рахмади Жабыкпаева. Мать Еркегали Батыш (1898-1988) - дочь бедняка Ойсары, рано вышла замуж. В семье было много детей, но десятеро из тринадцати умерли в младенчестве; выросли только трое младших - сыновья Бигали и Еркегали и дочь Таттигайша 1941 года рождения.

Старший сын Бигали (1920-1998) - бухгалтер по образованию, участник Великой Отечественной войны, многодетный отец - воспитал десятерых детей. У младшего Еркегали две дочери Жанаргуль (журналистка) и Найля (режиссер) и сын Едиге (скульптор по образованию).

Год рождения композитора, который мы здесь приводим 1930 требует некоторых разъяснений. Дело в том, что это - действительный год его рождения, но до этого времени во всех документах и справочниках был 1932 год (в частности, в "Справочниках Союза композиторов Казахстана" 1968 и 1973 гг., который составлялся нами- И.К.). Это объясняется рядом обстоятельств жизни семьи в эти годы. Как известно, введенная в СССР 27 декабря 1932 года паспортизация граждан не коснулась сельского населения. Единственным документом актов гражданского состояния селян являлась метрическая книга записей, в данном случае рождения, которую вели аульные советы. Известно также, что эти годы отмечены сложностями становления советской власти на местах, борьбой с разного рода контреволюционерами, а также коллективизацией сельского хозяйства в разных регионах страны... Короче, в этой сумятице документация их аула была затеряна. Когда в 1932 году семья, спасаясь от голода, цинги и тягот жизни, перебралась в прибрежные районы Балхаша, никаких документов ни у кого не было.

Было и другое обстоятельство, закрепившее 1932 год в биографии Еркегали Рахмадиева как год рождения. В 1946 году все школьники, достигшие 14-летнего возраста, вступали в комсомол. Еркегали как натура активная и деятельная не мог оставаться в стороне, хотя ему в действительности было уже 16 лет. Комиссия же по отбору и приему молодежи в ряды ВЛКСМ была очень строгой и, чтобы избежать долгих расспросов и объяснений относительно возраста, он не стал уточнять год своего рождения и прошел как 14-летний. Так и закрепилась эта дата до недавнего времени. Но теперь Е. Рахмадиев, достигший возраста аксакала, решил восстановить, наконец, истинную дату своего рождения - 1 августа 1930 год. Эту дату, кроме родителей, запомнил и дядя - младший брат отца Айткали. Он хорошо помнит, что именно в этой день, 1 августа 1930 года, он возвращался с Каркаралинской ярмарки и по пути решил повидаться со старшим братом Рахмадием. Так он и стал свидетелем рождения его сына, которого назвали Еркегали (т.е. младший сын).

К слову, Каркаралинская ярмарка того (1930) года оказалась последней. Да и в тот трудный год она уже была "поблекшей" - ее так и назвали ярмаркой бедных ("жарлылардьщ жэрмецкесы). Больно было видеть это съехавшимся, тем, кто знал ее прежде и понимал ее огромную роль в жизни казахского народа. Знаменитые Каркаралинские (Кояндинские) ярмарки... Шумные, богатые, интересные - они притягивали людей из всех прилегающих мест - русских купцов и торговцев из Тобольска, Омска и Алтайского края. А уж из казахстанских городов - Семипалатинска, Талды-Кургана, Кокчетава, Павлодара, Караганды и других - помимо торговцев съезжались как на большой праздник борцы-палуаны, акыны- импровизаторы, певцы, музыканты, рассказчики, увеселители- клоуны ... По существу, именно здесь зародился "театр одного актера", когда певцы и акыны выступали в роли рассказчиков, балагуров- лицедеев, могли также пропеть отрывки из эпосов, кисса, сыграть кюи, исполнить народные песни и песни собственного сочинения.

На этой ярмарке в разные годы оттачивали свое мастерство широко известные в народе Асет Найманбаев, Естай Беркимбаев, Майра Шамсутдинова, Амре Кашаубаев, Кали Байжанов, Калибек Куанышбаев и многие другие. Всего несколько десятков лет назад этот благодатный край подарил народу Таттимбета Казангапова-острослова, поэта, певца и блестящего домбриста, явившегося классиком кюев "шертпе".

Не мало талантливых людей было и в роду Еркегали Рахмадиева. Он знает имена своих предков не только до седьмого колена, как принято у казахов, но и глубже, до корня древа-рода Керей. Так, предок в 10 колене Бегимбет, сын Бегимбета-Косай, сын Косая - Еламан, сын Еламана - Орман, предок композитора на 7 колене, сын Ормана-Суюндик, сын Суюндика - Кенжебай, сын Кенжебая - Дюсенбай, прадед композитора, сын Дюсенбая - Жабыкбай, его дед, а сын Жабыкбая - Рахмади - отец.

В семье отца существовала родовая легенда, согласно которой их предку Орману во сне явился седобородый старец ("'акшалмалы аксакалды") и спросил: "Что бы ты хотел иметь в жизни: богатство, много скота - отары овец, табуны жеребцов - или обладать даром красноречия, талантом в искусстве?" Орман не задумываясь выбрал якобы второе: "Ты лучше одари меня и весь мой род талантами в искусстве, даром красноречия" ("богымен былганып журемще де, берсен шешен тiл бер, онер бер'*). Древнее семейное предание... Но пророческий сон сбылся в судьбе его потомков. Сам Орман обладал незаурядным даром красноречия, убеждения, мог посоветовать доброе и поддержать в трудные минуты. Его потомки были также неординарными личностям, отмечались остроумием, мудростью, хорошей памятью, разными талантами. Так, дед композитора Жабыкбай славился своим красноречием и остроумием, был находчив и слыл человеком праведным. Его еще при жизни прозвали "Ак-сопы", что по-русски означает "кристально чистый, честный, праведный". Все аульчане относились к нему с большим уважением и почитанием. Они часто советовались с ним, получали поддержку и помощь, просили даже врачевать от болезней. Дед Жабыкбай был также хорошим домбристом.

Почти все дети его тоже унаследовали талантливость, незаурядность, поэтический дар.

Дядя композитора Айткали Жабыкбаев (1898-1988) воспитывался у старшего брата, рос баловнем судьбы, был человеком открытым и общительным, собой-"красавец-мужчина", высокий, статный и как одаренный человек эмоционален и влюбчив, имел четырех жен, одна из которых - красавица Карашаш, с длинными до пят густыми косами, влюбившись в него сбежала от мужа, богатого бая.

В работе Айткали был деятельным и добросовестным. В 20-е годы после установления советской власти работал секретарем аульсовета, участвовал в конфискации байских и полуфеодальных хозяйств, а в 30-е годы был уже председателем аульсовета. Но и поэтический дар его всегда был при нем. Так, он часто ездил на Каркаралинскую (Кояндинскую) ярмарку и состязался как акын.

Отец композитора Рахмади Жабыкбаев (1885-1948) работал в крестьянском хозяйстве, но как акын был известен далеко за пределами родного аула. В молодые годы он не раз участвовал в различных состязаниях (например, с Максутом Каирбековым), создал поэму о Балхаше, дастан, сочинял стихи на разные темы аульной жизни. Стихи эти отличались четкой социальной направленностью, особый акцент в них делался на справедливость, честность и доброжелательность.

Помимо поэтического дара Рахмади обладал и даром искусного рассказчика. Еркегали мальчиком заслушивался рассказами о похождениях Ер-Тостика, Ер-Косая, о подвигах батыров Богембая и Кабанбая. Он помнил отрывки из эпосов и кисса, читал наизусть из 'Кобланды батыра" и "Алпамыса". В 20-е годы Рахмади организовал, как он называл, "Народный театр", где сам был главным исполнителем. Его выступления были живыми и впечатляющими - голосом, жестами и мимикой он стремился создать у слушателей-зрителей образы многочисленных персонажей из сказок, эпосов кисса, то есть это был самодеятельный "театр одного актера".

В 1934 году 14 июня состоялся Первый Всеказахстанский слет деятелей народного творчества. В столицу Алма-Ату из всех уголков республики съехались талантливые народные композиторы, певцы, художники, акыны, домбристы, кобызисты (Подробно об этом см: Ахметова А/.. Ерзакович Б., Жубаиов А.. Советник казак музык асы Алматы, 1975. 51 бет). Среди участников слета были: акын и импровизатор Иса Байзаков, домбристы-Кали Жантлеуов, Уакап Кабигожин, Науша Букейханов, Габдильман Матов, юный Галим Койшибаев, кобызисты - Жаппас Каламбаев и Даулет Мыктыбаев, сыбызгышы Искак Валиев, а также певцы - Гарифулла Курмангалиев, Али Курманов, художник Абылхан Кастеев и другие (Гизатов Б. Академик Ахмет Жубанов. Алма-Ата, 1972. С. 41-46.) . Среди этого великолепия был и 49-летний акын Рахмади Жабыкбаев, который был счастлив не только от своего участия в работе слета, но и тем, что мог присутствовать на выступлениях знаменитостей. Он также был свидетелем выступления первого самодеятельного ансамбля домбристов (из 17 человек) под управлением Ахмета Жубанова. Оркестр исполнял народные кюи.

Домой отец возвращался счастливый, воодушевленный, переполненный впечатлениями. Он щедро делился с аульчанами, радостно рассказывая об увиденном и услышанном. Показывал он и призовые подарки, полученные им как участником слета - патефон с пластинками, мандолину и велосипед.

В годы Великой Отечественной войны из аула ушли воевать все взрослые мужчины. Во всех семьях остались женщины, старики и дети. А вскоре стали приходить и "похоронки", неся в каждый дом горе. Как известно, в таких случаях в ауле всегда живут "одним домом", помогая, поддерживая и утешая друг друга. Старики-аксакалы старались отвлечь людей добрым словом и мудрым советом, поддержать морально. Рахмади отдавал все свое искусство, весь талант, доброту и щедрость души, чтобы как-то облегчить страдания односельчан. Он часто устраивал выступления своего "театра одного актера" со всем его "репертуаром". Еркегали. которому уже было 12-13 лет, сопровождал отца и был самым благодарным его слушателем-зрителем. Уже тогда он много запомнил и выучил наизусть. Когда в старших классах стали изучать произведения первых казахских писателей и поэтов -Сакена Сейфуллина, Мухтара Ауэзова, Султанмахмута Торайгырова - содержание их ложилось на подготовленную почву, и уже в эти годы будущий композитор почти наизусть знал роман в стихах "Камар сулу" и множество отрывков из "Алпамыса".

Сказанное выше не означает, что детские годы будущего композитора были безоблачными. Год, в котором он родился, и годы детства и отрочества являлись трудными не только для их семьи, села и края. 30-е годы были трудными для всей страны: становление нового никогда не бывает быстрым и безболезненным ни для кого, тем более для людей такой огромной страны, как страна Советов.

Братья Рахмади и Айткали в поисках лучшей доли перебрались с семьями в прибрежный район Балхаша-Лепсинский и стали членами колхоза "Жанатлеу" ("Новые надежды"), где население промышляло ловлей рыбы - единственным источником питания. Хлеба не хватало, часто вместо хлеба выдавали отруби. В этом песчаном краю проблема была даже с пресной водой и ее приходилось всегда строго распределять, а распорядителем выбирали справедливого и ответственного человека. Таковым народ считал Рахмади Жабыкбаева и он оправдал их доверие - справедливо распределял воду не только своих аульчан, но и старался помочь людям из соседних аулов, которые в знак благодарности приносили жителям "Жана тлеу" гостинцы - отруби, пшеницу, молочные продукты.

Начиная с 1933 года жизнь стала постепенно налаживаться, людям частично возвращали скот, когда-то обобществленный для создания колхозного хозяйства. Еркегали Рахмадиевич вспоминает, что он, никогда ранее не видевший овец, подумал, что это особая порода собак. Летом сельчане собирали ягоды, травы. Особенно спасали от цинги дикий лук и чеснок.

Себя Еркегали помнит с четырех лет и особенно запомнился ему один эпизод из детства. Вечерами колхозники собирались после трудового дня, беседовали, делились новостями, устраивали различные состязания, игры, мерились силами в борьбе - курес. Тут же вертелись дети, по примеру взрослых также пробовавшие свои силы, например, в беге на разные дистанции. Однажды среди бегущих детей оказался и 4 летний Еркегали. Бежал он быстро, желание победить несло его, как на крыльях. Однако, не заметив на дороге кирпич, он споткнулся, упал и расплакался. Подбежавшим родителям он сквозь слезы сказал: "Это несправедливо, я бы победил, если бы не кирпич" и удивил родителей словами: "это бог не дал благословения" ("кудайдын жолы болмады"). Когда же расчистили дорожку и дети опять побежали, он, действительно, прибежал первым и удовлетворенно заметил: "Теперь все по справедливости, только теперь бог благословил меня" ("Кудайдын жолы ендi болды"). Родители и старики были поражены его словами и предсказали, что этот ребенок будет всегда побеждать и доводить любое дело до конца. Действительно, как показала жизнь композитора, выполнение любой задачи, любой работы становилось для него делом чести: работать быстро, добросовестно, результативно, добиваться лучшего качества - это самое отличительное в характере Е. Рахмадиева. Ему также присуще чувство справедливости. В большом "марафоне жизни" и богатой на дела биографии он в сложных, порой конфликтных ситуациях всегда становился на сторону справедливости, иногда вопреки нанесенным ему обидами.

Вспоминает Еркегали Рахмадиевич и случай из школьной жизни. Так, в 1936 году в колхозе начали строить школу для учеников младших классов. А всю тяжелую работу в колхозе выполняли два быка - красный и белоголовый. С их помощью возили материалы на строительство школы, носили воду, в поле собирали сено, лепили кирпичи из самана. Когда стены школы уже поставили, начали камышом крыть крышу. Свисающие края камыша надо было ровно надрезать. Но один горе-строитель внес "рациональное" предложение - аккуратно подпалить края. Стоило только поднести огонь к крыше, как сухой камыш вспыхнул, затрещал, и вся школа сгорела дотла. Двухлетний труд пропал даром, и ученики остались без школы. Младшим школьникам пришлось начать занятия только через год. Так, к 1940-му году Еркегали закончил начальную школу.

Следующие пять классов Еркегали учился не дома. Он посещал среднюю школу колхоза "Улги" и жил в интернате при школе. В дни школьных каникул и летом ученики помогали взрослым в рыбном промысле. Еркегали был старостой класса, учился хорошо и как человек активный и деятельный во всем на рыбном промысле работал наравне со взрослыми. Не отметить такую работу не могли и потому его с другими передовыми рыбаками в 1947 году наградили медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 -1945 годов". Так что можно сказать, что Е. Рахмадиев был в строю миллионов юных, которые своим героическим трудом приближали Победу.

В колхозе "Улги", как известно, родился и жил Мукан Тулебаев, известный казахский профессиональный композитор. Еркегали не раз вспоминал о своем гениальном земляке, впоследствии учителя юноши. Он стал свидетелем работы композитора над оперой "Биржан и Сара". Ранней весной 1944 года в аул пришло сообщение, что на родину приезжает Мукан Тулебаев, чтобы работать над своим сочинением. Нужен был инструмент - фортепиано, которого в ауле не было. Нашли этот инструмент в Каричигане, что в десяти километрах от аула. Решили послать группу ребят из школы, в их числе был и Еркегали. Там пианино погрузили на бричку, запряженную двумя быками, крепко привязали арканами инструмент к телеге и довезли до "Улги", а ребята шли рядом. Пианино поставили в одном из классов, и Еркегали иногда во время перемен бренчал, подбирая мелодию и, конечно, не предполагал, что в будущем вся жизнь его будет связана с этим инструментом, с музыкой, искусством...

Вскоре в родной аул приехал и сам Мукан Тулебаев вместе с литературным редактором оперного театра, поэтом Нигметом Баймухамедовым, чтобы в тиши, вдали от городской суеты писать оперу "Биржан и Сара". В ту весну был создан 1-ый акт оперы, отдельные отрывки из которого Мукан исполнял перед аульчанами, и Еркегали был одним из слушателей.

1948 год стал переломным в судьбе Е. Рахмадиева. Не стало отца и надо было теперь самому строить свое будущее. В июне из Алма-Аты приезжает в их аул концертная бригада в составе Нургисы Тлендиева, Бекена Жилисбаева и баяниста Константина Ошлакова, которая объезжала прибрежные районы Балхаша с концертами и заодно выполняла задание руководства культуры - отбирать одаренных детей Для обучения их в Алматинском музыкальном училище им. П.И. Чайковского.

Комиссия, прослушав в школе музыкальные данные старшеклассников, отобрала четверых (это были Жалгаспаи Бвгайдаров. Куттыбек Шалаханов. Жалгасбек Афисарин) , в том числе и Еркегали Рахмадиева. Так, с осени 1948 года он становится студентом музыкального училища по классу домбры. По прошествии многих лет в статье В. Смирнова "Постоянство поиска" описывается этот эпизод: "Когда он приехал в Алма-Ату, вид у него был, наверное, по нынешним временам, экзотический. Экзотика эта была результатом большой послевоенной бедности. Брат, демобилизовавшись из армии, подарил ему свои галифе и гимнастерку. Красные носки, стоптанные тапочки, красная сетчатая майка, а в руках сколоченный из досок чемодан. Так и предстал он перед экзаменационной комиссией, своими будущими педагогами" (у Анны Альбертовны Слуцкой. вдовы видного ученого Е. Рахмадиев снимал одну комнату 4-х комнатной квартиры (д.48, кв. 27). Ранее здесь жили М. Тулебаев. К.Кужамьяров, Л. Афанасьев).

Город и музыкальные учебные заведения тоже не отличались богатством. Так, в послевоенное время все учреждения искусства находились в одном помещении - в здании консерватории. В нем первый этаж и камерный зал занимало училище, на втором этаже расположился музыкально-хореографический комбинат - это балетная школа и интернат для учащихся хореографии и музыкальной школы (А. Тулебаевым даже были написаны песня Камар. в которой раскрывался образ юной. нежной и в то же время гордой красавицы и "Письмо Ахмета " "элегического характера. См. подробнее: Ке теге нова Н., Мукан Тулебаев. . Алматы, 1993. С. 15-16.). И только третий этаж отводился самой консерватории. Общежитие для студентов находилось недалеко (на Октябрьской 118).

Студент Еркегали взялся за учебу с большим усердием - природная тяга к знаниям, бьющая ключом молодая энергия и таящаяся в нем любовь к музыке требовали действий. К тому же преподаватели - Нургиса Тлендиев, Кали Жантлеуов, Хабидолла Тастанов- одобряли это стремление ученика. Через год Еркегали стал учиться параллельно на историко-теоретическом отделении. Здесь он познакомился с Сыздыком Мухамеджановым - студентом III курса, значительно расширился круг его интересов, увеличилось количество изучаемых дисциплин-теория музыки и сольфеджио (педагог В.А. Писмарева), гармония (В.А. Сушков), история музыки и анализ (В.П. Дернова, JI.H. Гончарова), математика (Г.Н. Бисенова). Некоторые сверстники, особенно городские, были более подготовлены к учебе, а Еркегали не мог позволить себе отставать и прилагал немало старания, чтобы идти "в ногу" с ними. Сверстниками его были А. Ленгард, О. Гельфус, Н. Юмашева, М. Койшибаев и др.

Учился он в Алма-Ате не только музыке, но и отношению к жизни, к людям и их оценке. Так, еще дома, слушая по радио прекрасные песни JL Хамиди-"Казахский вальс", "Соловей" в исполнении Куляш Байсеитовой, он считал, что такие великолепные мелодии мог создать только человек-великан, богатырь, и все мечтал увидеть композитора. Когда же однажды в театре ему показали Л. Хамиди, он был страшно разочарован, у него даже сердце защемило, - маленький, худой с длинным носом татарин... великий музыкант - это в сознании не укладывалось. Но вскоре X. Тастанов решил показать Л. Хамиди первые сочинения - пьесы, песни ученика Е. Рахмадиева и познакомил их. Л.Хамиди, прослушав его творения, сказал: "Еркеш, из тебя выйдет композитор". С этих пор Еркегали стал консультироваться у Л. Хамиди -действительного "великана, исполина" и понял, что величие человека в его делах и творениях, в характере и в отношении к жизни, - а это необязательно может соответствовать физическим параметрам. Вскоре под его руководством Е. Рахмадиев сочинил "трио для кларнета, фагота и фортепиано" и вообще благодаря общению с добрым, отзывчивым и в то же время строгим Учителем начинающий композитор обрел уверенность и силу.

На выпускном экзамене по классу домбры он исполнил несколько кюев Курмангазы и в их числе "Серпер", кюй Даулеткерея, Таттимбета, а также в составе квартета домбристов (вторая домбра) - "Турецкий марш" Моцарта под руководством Н. Тлендиева. В квартете, кроме Рахмадиева, выступили выпускники Жалгаспай Бегайдаров (первая домбра), впоследствии ставший концертмейстером оркестра народных инструментов им. Курмангазы, Магауя Хамзин (прима домбра) и Булат Рахметов (бас домбра). За хорошее выступление этот состав был рекомендован на заключительный концерт выпускников в театре оперы и балета им. Абая.

По историко-теоретическому отделению Е. Рахмадиев успешно сдал госэкзамен по циклам музыкально-теоретических и исторических дисциплин. При поступлении же в консерваторию он выбирает специальность- композицию, по существу, он для этого был хорошо подготовлен.

Лето 1952 года, вступительные экзамены и он студент На вступительных Е. Рахмадиев показал "Трио", пьесу для кобыза и песни "Жасыл орман" (на слова С. Мауленова), "Ак Едiл" (на слова К. Бекхожина) и "Аналар бейбiтшiлiк тiлейдi (на слова А.Нурбекова). Он попадает в класс профессора Е. Г. Брусиловского по рекомендации Л.А. Хамиди, считавшего Е. Рахмадиева очень перспективным, подающим большие надежды начинающим композитором.

Вещие, пророческие слова аксакала казахской музыки Латифа Хамиди сбылись! Замечательный творец музыки, профессор Еркегали Рахмадиевич Рахмадиев своей жизнью и творчеством оправдал доверие не только Мэтра, но и надежды своих великих учителей.